— Сама не знаю, — я отстранилась и тряхнула головой. — Но туда нам идти не стоит.
— Почему? — не понял Змий.
— Там… Так темно…
Колдун, не понимая, выглянул наружу, философски пожал плечами и ступил на порог:
— Нет! — взвизгнув, я повисла у него на плечах. От неожиданности Змий согнулся: — Смотри… — шепотом указала я.
Прямо перед дверью клубилась тень. Без фигуры, без объема, без веса. Я ее просто видела, никаких ощущений не было. Но я знала, что она броситься на меня и поглотит, если я выйду. Змий, все также со мной на спине, поднял голову, прищурившись окинул тень взглядом, и что-то зашипел:
— Не надо! — я спрыгнула на землю и за руку оттянула колдуна внутрь дома. Тень тут же исчезла. — Нельзя использовать магию. Не поможет.
— Нужно было хотя бы попробовать, — проворчал колдун.
— И нас бы разорвало в клочья, — я была абсолютно уверена в этом. Нас не хотели напугать, только предупредить. Заставить сидеть в доме. Я смотрела на тень и знала, что она видит меня. И она понимает меня. И, будь я проклята, она говорила со мной! Тень была не снаружи, она была здесь, рядом. Везде, в этом доме.
— Мы попались, — я подошла к Сивке и протянула руки к огню. Змий покосился на дверь, потом посмотрел на меня, хмыкнул и тоже ступил к костру.
— Посидим до рассвета, — решил он. — Надеюсь, свет к нам будет более благосклонен.
Мы кое-как расположились у огня, лицом к двери. Ее решили не запирать, все равно она открывалась наружу, а замка не было. Я опиралась спиной на Сивку, колдун задумчиво смотрел на догорающую ножку стула.
— Ты можешь поспать, — сказал он, наконец.
— Спасибо, — так же тихо ответила я. — Что-то не хочется.
Какое-то время мы сидели молча. Потом Змий спросил:
— Как у тебя появился этот конь?
— Уже и не помню. Кажется, он со мной всю жизнь.
— Я подарок, — вставил Сивка. — От старшей сестры.
— У тебя есть сестра? — казалось, колдун только и ждал, чтобы задать этот вопрос.
— Да, — ответила я и отвернулась. — Но я не хочу об этом говорить.
Колун кинул на меня быстрый взгляд и осторожно продолжил:
— А у меня никогда не было сестер. Да и братьев тоже.
— Единственные дети в семье обычно растут эгоистами, — не преминула заметить я.
— Наверное, — усмехнулся колдун. Кажется, он начал привыкать к моему нраву и уже не обижается на ехидные ремарки. — Я рос далеко отсюда. В восточных землях. И уже так давно был ребенком, что и не помню, был ли при этом эгоистом. Ты никогда не была на востоке? Где горы зеленые снизу и белые от снега на вершинах? И когда встает солнце, кажется, будто мир сверкает, приветствуя его.
Я помнила это. И еще как слушала тонкие трели бамбуковой флейты и как смотрела на океан, такой грозный и спокойный одновременно… Я помнила, как вдыхала запах хвои и ходила босиком по зеленой жесткой траве. Совсем не колючей, но очень густой.
Воспоминания нахлынули внезапно и как-то по-особенному остро. Сивка повернул голову и из-под прикрытых век следил за моей неподвижной фигурой. Змий тоже молчал. Я украдкой шмыгнула носом, вытерла одинокую слезинку со щеки и преувеличенно бодро улыбнулась:
— А откуда у тебя взялась такая дивная кобылка?
— Ну… Это смешная история… Возвращаюсь я как-то домой по морю, не один месяц в пути провел, и все как-то штормов избегать удавалось. А тут на тебе! Возле какого-то незнакомого острова собираются тучи, и небо подозрительно быстро темнеет. Я решил не рисковать, тем более, что на острове была пристань. Пока команда судно кое-где чинила, еды докупала, решил я по острову этому погулять. Маленький город, все красивое, мраморное, люди приятные. Походил, полюбовался. Уже вроде, и возвращаться надо, погода снова солнечная, но тут я замечаю большой такой то ли музей, то ли театр. Весь в колоннах и статуях какой-то женщины. Видно, что модель была одна, а скульптор попался с фантазией. Вот он с нее много разных поз и налепил. Конечно, мне интересно стало. Только подхожу, смотрю, толпа мужиков с факелами к этому дому идет. Все серьезные, сердитые, как на войну собрались. Я им:
— Эй, мужики, вы чего средь бела дня с огнем?
— Мы, — говорят, — мстить пришли. Сожжем ей храм, будет знать, как над людьми измываться!
— Так здесь каменное все! — говорю я. — Гореть же не будет!
Мужики призадумались, на факелы свои посмотрели, головами покачали, плюнули, какого-то мелкого избили, видно, адреналин выплеснули, да и разошлись. Стою я перед этими колоннами, ничего толком понять не могу. Да мелкий еще этот… битый…в пыли лежит, скулит тихонько. Когда вдруг с неба спускается женщина, по лицу — так та самая модель. Красивая, в одеждах белых, и ко мне:
— Путник, ты мой храм спас. Пусть же тебе в пути благословение будет.
Взмахнула рукой и исчезла. Я к побитому подошел, кое как его в себя привел, спрашиваю:
— Что это было?
Оказалось, местная коммуна решила поиграть в демократию. Ну и начать со свободного вероисповедания. То есть, отказаться от старого пантеона и придумать себе новый. А так как на острове это был единственный храм, его разрушить и порешили. Женщина оказалась великой богиней Герой, женой верховного божества, некоего Зевса-громовержца. У них на острове, оказывается, что ни гроза, то молния в какой дом и попадет. Люди долго терпели, много молились, а результата так и не дождались. Вот и осерчали. А малый уже третий амбар вот так потерял и сам себя идейным лидером провозгласил. Ну, я посмеялся немного, посочувствовал, да и дальше поплыл. А однажды, когда уже почти до дома добрался, моряки меня на палубу позвали: